Хозяйка Талеи - Страница 90

Окрыленный пониманием, что госпожа взяла ответственность на свои хрупкие, но чрезвычайно выносливые плечи, старейшина выскочил за дверь. Теперь, получив четкие инструкции и некоторую уверенность в будущем, он успокоился и был готов действовать. На мгновение Селеста позавидовала волшебнику — ее должность не позволяла спихнуть на других принятие решений, да и вообще простоты существования не предполагала. Вот сейчас, например, надо думать, как поступить с Кальдераном. За помощь в принципе полагается наградить. Но как? Чем можно наградить талантливого восставшего, о желаниях которого ничего не знаешь и в чьей лояльности сомневаешься?

— Кажется, Кальдеран, благодаря тебе мы избежали серьезных неприятностей, — обратилась Селеста к южанину. — Я хотела бы отблагодарить за услугу. Чего ты хочешь?

— Благородной госпоже известно — мне некуда возвращаться. Город, в котором я жил долгие годы, разрушен; община восставших уничтожена. Здесь, в Талее, под властью многодостойной, я надеюсь найти место, способное стать мне новым домом. Ибо нигде в иных землях немертвые не чувствуют такого спокойствия за свое будущее. Их травят, на них охотятся, вынуждают жить в грязных норах и уничтожают, едва завидят. Я хочу служить той, кто сумел не просто выжить, но выжить, созидая. Вы создали государство восставших, объединив их в единый народ; перед вами склоняются смертные, они почитают и любят вас; ваша воля заставляет правителей людей отступать. Только в Талее встретил я восставших, не просто желающих познать свою природу, но и прилагающих для этого реальные усилия. Разве есть где-то место, вызывающее большее восхищение? Оцените же мои достоинства по справедливости, благородная госпожа, и используйте их так, как сочтете нужным, — вот единственная награда, о которой я прошу.

Речь Селесте в целом понравилась. В меру польстил (в отличие от некоторых, способных полчаса соловьем разливаться), напомнил о своем бедственном положении, умудрившись сохранить лицо, о достоинствах упомянул — и своих, и хозяйки. Действительно, он может стать очень полезным. Только пусть потенциальный подданный сначала ответит на ряд вопросов.

— Кальдеран, до сего дня ты был в Талее гостем. Желанным гостем — ведь не сообщи ты о скором приходе нашего врага, и неизвестно, что бы он сумел натворить. Во всяком случае, погибло бы множество людей, да и немало восставших умерло второй смертью. Худшее удалось предотвратить, и поэтому вся община считает тебя нашим другом. Но теперь ты хочешь сменить статус, хочешь стать одним из нас. Я рада это слышать. Однако к моим подданным, тем более претендентам на высокий статус, предъявляются куда более жесткие требования, чем к посторонним. — Селеста выдержала паузу и закончила намного более сухим тоном: — Например, я крайне настороженно отношусь к восставшим, имеющим от меня опасные секреты. Община не должна платить по чужим долгам.

— Благородная госпожа, вам достаточно лишь задать вопрос — и я отвечу на него, не произнеся ни слова лжи!

Хорошо сформулировано. Ведь чтобы спросить, надо сначала узнать, о чем спрашивать. Ну, попробуем дальше.

— Хастин умеет определять возраст нежити. — Госпожа с удовлетворением уловила легкую вспышку паники собеседника. — Не очень точно, разброс составляет около пятидесяти лет. Тем не менее…

Дальше можно не продолжать. Кальдеран солгал о своем возрасте, о чем знали оба собеседника. Как он поступит теперь? Если продолжит упорствовать, утверждая, что ничего не скрывает, то говорить с ним просто не о чем. Зато имеет смысл приставить наблюдателей или даже выслать из города, предложив обосноваться в любой из меньших общин. Начнет врать, изворачиваться? Ну, смотря что он скажет. Даже из откровенной лжи можно извлечь полезную информацию. Чего Селеста не боялась совершенно, так это нападения. Во-первых, южанин избегал насилия и предпочитал добиваться своего интригами и обманом, а во-вторых, в своем убежище она вообще ничего не боялась. После многочисленных ритуалов и заклинаний каменные стены и те пропитались ее силой, превратившись в один могущественный защитный аркан. Ни человек, ни восставший здесь не успеют нанести ей вреда, развеянные в прах магией хозяйки.

К чести Кальдерана, возможные варианты поведения он просчитал быстро.

— Клянусь, я преуменьшил свой реальный возраст без злого умысла, благородная госпожа. — У него хватило совести низко поклониться, изображая смущение. — Многие знакомые восставшие, услышав, что я помню времена до Гнева Богов, приходили в величайшее расстройство или, наоборот, смотрели будто на чудо какое. Они ждали от меня откровений или каких-либо невероятных способностей и очень злились, когда я не оправдывал их ожиданий. Вот я и привык скрывать правду. Молю простить мне эту ошибку, совершенную исключительно с благими побуждениями и в силу привычки.

Во время прочувствованной речи Селеста вежливо кивала, а потом заметила:

— Очень благородно с твоей стороны заботиться о чувствах окружающих. Полагаю, для остальных нестыковок, замеченных нами в озвученной тобой биографии, найдется не менее простое и разумное объяснение?

— Разумеется, так оно и есть. Могу ли я узнать, — осторожно спросил южанин, — о каких конкретно неясностях желает узнать благородная госпожа Селеста?

— Их слишком много, чтобы перечислять по отдельности, а мне еще предстоит сложный разговор с древним и чертовски упрямым магом. Поэтому мы поступим проще. — Правительница немертвых поднялась из кресла, следом за ней на ноги мгновенно вскочил напрягшийся Кальдеран. — Сейчас я пойду в соседнюю комнату, пообщаюсь с мэтром Тайраном через зеркало. А когда вернусь, надеюсь услышать полный и откровенный рассказ о твоем прошлом, на сей раз без каких-либо пропусков и умолчаний. И тогда мы еще раз обсудим твою просьбу.