Хозяйка Талеи - Страница 74

— Знаешь, я совершенно не расстроена. Обижена — да, все-таки я долго и верно служила престолу и стране, — но не расстроена. И в каком-то смысле даже довольна — появилась определенность, мосты сожжены.

— Я до последнего надеялся, что они не пойдут на предательство, — признался помощник.

— С их точки зрения предателями являемся мы, отказавшись покорно принять свою участь. — Селеста лукаво улыбнулась. — Вообще-то многие благородные считают необязательным держать слово, данное представителю низшего класса.

Латам пропустил шпильку мимо ушей. В первые годы после восстания ему пришлось достаточно сложно: давало себя знать устоявшееся мировоззрение. Конфликт с Зерваном, привыкшим к подчинению младших, идет из тех времен. Счастье еще, что честь для бывшего наследника древнего рода не являлась пустым звуком или удобной демагогической уловкой, поэтому провести ему корректировку взглядов на жизнь госпоже удалось, пусть и с трудом.

— Возможно, мне следует озаботиться дальнейшей судьбой господина Лаара?

— Ему недолго осталось, — покачала головой госпожа. — Он был ценен, пока играл свою роль. Теперь нужда в ослаблении Тайной службы отпала, задача выполнена, и скоро его заменят на кого-то более умного и компетентного. Вот тогда и посмотрим. Морван с ним, с обреченным. Лучше скажи, что ты думаешь по поводу моей смерти.

Помощник помолчал, потом осторожно признался:

— Боюсь, мой разум недостаточно остер и не поспевает за изгибами мыслей высокосидящей повелительницы.

— Все очень просто. Представь себе, что я погибла во время схватки с Карлоном, и все последующие действия ты предпринимал на свой страх и риск, желая отомстить. Совет распался, единой власти больше нет. Зерван занимается своими делами, ты — своими, Хастин исчез, Гардоман вообще бежал из страны. Осталась Медея, льющая горючие слезы и потихоньку подгребающая под себя остатки моей личной свиты. Оцени реакцию посвященных на такую новость.

— Они сначала обрадуются, потом растеряются, — медленно кивнул Латам. — Может сработать. Они сохранят лицо и смогут сказать, что добились, чего хотели.

— Именно. Через пару недель станет очевидно, что уничтожить всех вампиров Талеи невозможно. Значит, придется договариваться. С кем? Реальных кандидатур две — хорошо знакомая обществу Медея и ты, которого они боятся. Как думаешь, кого выберут?

— Очевидно, я канцлера не устрою. Но мне кажется, облава продлится дольше, чем полмесяца.

— Может быть, — согласилась госпожа. — Очень удобное прикрытие для кое-каких делишек. Но первоначальный накал спадет, а мы получим передышку. Восставшим нужно время, чтобы адаптироваться к изменившимся правилам игры, и люди нам его дадут.

— Боюсь, некоторые мастера городов возжелают самостоятельности.

Селеста с философским видом пожала плечами. Дескать, да, есть такая опасность. И что?

— Единицы — самых одиозных — я в прошлом году вычистила. Остальных придется навестить тебе. Сложности возникнут с сектантами, но я надеюсь на актерский талант Медеи.

Хрупкая, похожая на беззащитного подростка предводительница восставших холодно улыбнулась. Пусть ее считают погибшей. Она затаится во тьме, откуда станет наблюдать, править слугами и посылать их за головами врагов. Она выждет столько, сколько нужно, не будет торопиться и совершать ошибок, сама выберет нужное мгновение и вернет утраченное. Смертные склонны суетиться, в погоне за сиюминутной выгодой упуская по-настоящему серьезные вещи из виду.

Нежить умеет ждать.

ГЛАВА 4

Умные люди нежити боятся и стараются держаться от нее подальше. Чтобы не сожрала, да. Детям сказки рассказывают, как вести себя при встрече, лучше — как знакомства избежать, или что делать надо, чтоб совсем не загрызла, а только покусала малость. Ежели повезет, то и денежку выпросить можно, в обмен на высосанную кровь. Сочиняют байки разные, особенно городские это дело любят, только кончаются все те рассказы почти одинаково. Обедом, понятно чьим.

На самом деле восставшие оказались разными. Как люди, только немертвые. Гордые и надменные гвардейцы мессена Латама, по-купечески расчетливые подчиненные старика Гардомана, буйные волки подворотен Зервана походили друг на друга не больше, чем ремесленники походят на крестьян или воинов. У них имелись свои традиции, формировавшиеся веками, манера одеваться, любимые места, увлечения. Вадор не сам догадался, ему учитель показал, когда они изучали особенности кастового устройства общества. Правда, у вампиров каст нет, то есть перейти от одного старейшины к другому можно с легкостью, но примеры Эгард приводил из жизни: для доходчивости.

Первоначальный страх перед новой родней прошел, в общине никто его не шпынял, не унижал, и вообще относились к нему неплохо. Почти все. Кое-кто хотел заставить новичка работать на него, только мастеру пары слов хватило, чтобы больше к Вадору не лезли. Вроде как госпожа запретила до конца учебы молодых восставших без разрешения наставника трогать и лично за этим следила. Ну, то есть так он понял.

Саму госпожу Селесту Вадор видел редко. Сначала почти все свободное время отнимали уроки, потом по заданиям мастера Эгарда целыми днями, то есть ночами, бегать приходилось. Целый месяц суета стояла, причем все тишком, подальше от чужих глаз. Так что родню навестить не получилось, хотя, может, оно и к лучшему. Что им сказать? «Здравствуйте, дорогие родители, вот он я, ваш сыночек! Чуток мертвый, зато в столице пристроился хорошо!» Батя за такое веселье мигом штаны спустит да выдерет — не посмотрит, что монстра жуткая. Тем более что сейчас им с мастером из подземелья наверх выхода нет. Мэтр Хастин запретил.